Газета «Московская перспектива» поздравила с 75 юбилеем Артцруни Варткеза Багратовича
Города и годы строителя Варткеза Арцруни
Москва, Ташкент, Тольятти, Набережные Челны, Ереван, Ленинакан в судьбе юбиляра
31 октября 2016 года отмечает 75-летие Заслуженный строитель РФ Варткез Арцруни, один из тех строителей, которым удалось сделать свою фамилию – Именем. Сегодня он глава холдинга «Артс-
Инвест». В преддверии юбилея журналист «Московской перспективы» взяла у Варткеза Багратовича интервью.
Варткез Багратович, помните праздничный вечер по случаю вашего 70-летия? Естественно, все желали вам здоровья и успехов в работе, но, наверное, мало кто из присутствующих представлял тогда, сколь плодотворной и насыщенной событиями станет для вас следующая жизненная пятилетка. А вы сами предполагали, что 75-летие будете отмечать, реализуя смелый бизнес-проект (с существенной строительной частью) и в то же время активно занимаясь общественной деятельностью?
– Детального плана не было. Но по-другому, мне кажется, и не могло сложиться. Такой я человек – без дела себя не мыслю. А если говорить о современной политике, жизни России, ее столицы и моей исторической родины Армении, я не могу быть равнодушным наблюдателем. Сейчас на сайте правительства Москвы каждый может себя провозгласить «активным гражданином». Я же и мои сотоварищи – по жизни активные граждане.
Поэтому моя прошедшая пятилетка действительно была горячей: энергично развивал бизнес и, образно говоря, сражался на идеологических полях брани, отстаивая взаимные политические интересы России и Армении. Как строителя, меня знают и в Москве, и в России, и в Армении. Но, возможно, благодаря осуществленным издательским проектам люди узнали меня лучше и, разделяя мои взгляды по актуальным вопросам, доверяют определенные полномочия.
Выходит в свет ваша книга «Дом, который построил Варткез Арцруни». Искренне поздравляю! Вы сделали замечательный подарок себе, семье, коллегам и друзьям, и… профессиональным историкам, ведь они еще не раз будут возвращаться к событиям, о которых вы говорите как непосредственный участник.
– Спасибо! А ведь это вы, Лидия Георгиевна, подали мне идею о том, что нужно написать книгу. Поначалу, помните, я высказал сомнение в том, что моих воспоминаний будет достаточно для формата книги. Но, поразмыслив, решился.
И оперативно сработали! Предстоящий юбилей «подстегнул», не так ли?
– Да, иначе бы не собрался, ведь времени свободного совсем нет. Работа над книгой – захватывающая вещь. Всю свою жизнь вспомнил, вновь эмоционально пережил многие моменты.
Очень трогательное и в смысловом отношении точное авторское посвящение: самым юным читателям – внучкам Марьям, Алине, Анне-Софии и внуку Тиграну.
– От души, от сердца родилось, такой порыв любви… Сейчас в соавторстве с Александром Василенко завершаю подготовку научного издания «Два с половиной тысячелетия истории рода Арцруни». В контексте этого труда хочется, чтобы мои внуки познали чувство рода, берегли неразрывную связь поколений.
Обычно автобиографические книги посвящают родителям. И здесь надо сказать, что и вы не пренебрегли этим негласным правилом…
– Да, в свое время я издал в память родителей – Баграта Арцруни и Екатерины Пилосовой – книгу о святых Сааке и Амазаспе, князьях из рода Арцруни, принявших смерть за веру Христову в 785 году. Небольшая по объему, всего 16 страниц, она стала камертоном к моей дальнейшей издательской деятельности.
Издательские проекты, активное участие в общественной работе, трибуна и телеэфир, выступления на страницах известных изданий («Аргументы недели», «Независимая газета», «Ноев ковчег», «Московская перспектива»)… Вы себя свободно чувствуете в стихии историко-просветительского служения и политики. Может, это и есть ваше истинное призвание, а вовсе не строительство?
– То есть не ошибся ли я с выбором жизненного пути? Нет, не ошибся! В этом году отметил 60 лет трудовой деятельности. Москва, Ташкент, Тольятти, Набережные Челны, Ереван, Ленинакан – мои «города и годы», моя нелегкая и счастливая судьба.
Конечно, важно, что называется, совпасть со временем, как получилось у меня. Мне кажется, что теперь в строительстве «сделать имя» можно только в рамках жесткой табели о рангах. А когда я начинал делать карьеру, когорта лидеров формировалась стихийно, хотя и в условиях четкой кадровой политики. Такой парадокс. Люди с харизмой легко делали свою фамилию Именем. Причем это были и крупные руководители, и бригадиры. Ныне первенство не за харизмой, а за капиталом. Поэтому если бы сегодня пришлось выбирать, может, не рискнул бы пойти на стройку.
Из окна вашего рабочего кабинета в Успенском переулке видно здание школы, где вы учились. Это соседство случайность или, выбирая адрес для офиса, целенаправленно искали встречи с детством?
– Вид из окна, конечно, не входит в «офисный райдер». Но мне хотелось устроить так, чтобы совсем рядом, как теперь говорят, в шаговой доступности было что-то, несущее приятные воспоминания из прошлого, когда еще живы были отец и мама. Эта школа № 636 тогда была мужской.
Смотреть в окно и видеть свою школу в старом московском дворе – для жителя мегаполиса это дорогого стоит. А кому-то на периферии и даже на столичной окраине покажется слишком сентиментальным…
– Но я-то вырос здесь, в центре. Масловка, Чистые пруды, Оружейный и Козицкий переулки – адреса моего детства. И я рад, что раз в году могу пригласить к себе (по соседству с нашей школой!) одноклассников на встречу – такая у нас традиция сложилась.
Как начался ваш трудовой путь?
– …В 1956 году, после 8-го класса, я пошел работать на стройку учеником монтажника. Тремя годами раньше у меня умер отец, нужно было помогать семье. Поэтому последние два класса учился в вечерней школе. Первый мой объект – дом с барельефом Дзержинского рядом со станцией метро «Алексеевская».
Потом служил в армии в Горной Шории почти четыре года, из-за острой политической ситуации дембель несколько раз переносили. В армии стал коммунистом. Вернувшись домой, поступил на вечерний факультет Инженерно-строительного института, отучился год, и тут – землетрясение в Ташкенте. Московских строителей отправили восстанавливать город: Главмосстрой оперативно сформировал отряд порядка пяти тысяч специалистов. Командировали и меня: сначала на месяц, потом еще на месяц. Вскоре стал замначальника управления комплектации, а через полгода меня назначили главным инженером этого же управления, в котором работали полторы тысячи человек. Мне было всего 25 лет, но, очевидно, старшие руководители увидели во мне какой-то стержень, что-то харизматичное. В начальном, организационном периоде работали по 20 часов в сутки. В частности, обеспечивали разгрузку огромного количества составов. Интенсивность их прибытия была сопоставима, наверное, со временем военной эвакуации… Три года трудился в узбекской столице. Лет 15 назад с женой Шогик и младшей дочкой Катей летали туда, показывал им места трудовой славы.
Через 20 лет, в 1988 году, вы вновь столкнулись с бедой: разрушительное землетрясение произошло на севере Армении. Но там в ранге заместителя председателя правительства Армянской ССР вы были уже человеком, принимающим главные решения. Трудно представить, как можно сохранить самообладание в такой ситуации?
– А иного не дано. Ты, как и все, испытываешь ужас. Но усилием воли осознаешь, что ты – мужчина, из высшего руководства республики, что произошло необратимое и ты должен овладеть ситуацией настолько, чтобы люди, которые рядом, поверили, что ты знаешь, как действовать в этой катастрофе.
В Ленинакан прилетел спустя час с небольшим после начала землетрясения. Города (а Ленинакан второй по численности город Армении) практически нет, разрушения – 80 процентов! Кругом руины, раздавленные машины, жители в шоковом состоянии лихорадочно разгребают руины руками. Из связи – один телефон ВЧ в управлении КГБ. Картина и сейчас перед глазами: во дворе на колченогом столе стоит телефонный аппарат, и повсюду летают документы с грифом «секретно». Первое, что сделал, позвонил своему заместителю в Ереван и дал команду, чтобы от моего имени издали приказ о прекращении в республике всех строительно-монтажных работ и формировании на базе трестов механизированных колонн со спешной отправкой их в Ленинакан, Спитак и Кировакан. Уже через 2–3 часа начала подходить техника.
Тем самым вы, как руководитель правительственного штаба, спасли тысячи жизней, ведь известно, что в основном выживших людей извлекли из-под обломков как раз в первые два-три дня.
– Да, счет шел на часы и минуты. В первые сутки спасли более 15 тысяч человек. Стоял декабрь, рано темнело, повсеместно отсутствовало электричество, люди разжигали костры из автомобильных покрышек, работали всю ночь. Тем временем в зону бедствия директивно были направлены все имеющиеся в республике передвижные электростанции. В первые дни не хватало не только техники, но и гробов, тела заворачивали в саваны… Перед глазами были не десятки, а сотни и тысячи погибших. Что делать? По моему распоряжению всех свозили на стадион, затем укладывали в ряд по 10 тел, вырезали из ватмана цифры, раскладывали на груди и фотографировали, чтобы было понятно, кто где похоронен (для дальнейшей идентификации). Знаете, прошло почти 30 лет, но я помню все. А есть воспоминания, которыми я ни с кем за это время и не поделился, слишком тяжелые…
Главная заслуга штаба по ликвидации последствий землетрясения была в том, что удалось избежать крупных пожаров и эпидемий. В пострадавших районах в кратчайшие сроки с помощью москвичей восстановили теплосети, газопровод, водоснабжение, канализацию и связь.
В те дни Армения не осталась один на один с бедой, вся страна пришла на помощь!
– Колоссальную помощь в спасательных работах оказали союзные и зарубежные организации. Высоко оцениваю работу «Аэрофлота» по эвакуации пострадавших, работу медиков, незамедлительно организовавших квалифицированную помощь. Отмечу, что в первую же ночь в зону бедствия прилетел министр здравоохранения СССР Евгений Чазов.
Когда уже были задействованы тысячи различных механизмов, эффективно управлять всем этим было бы невозможно, если бы Главмосстрой по моей просьбе не прислал группу треста «Мосоргстрой». Нельзя не сказать об отличной работе транспортной авиации Министерства обороны, которая доставила из Германии восемнадцать 120-тонных автокранов марки «Либхер», что стало переломным моментом в проведении спасательных работ. А сколько добровольцев прибыло для оказания помощи!
Вы с симпатией отозвались о Чазове. А как проявили себя другие официальные лица?
– В таких испытаниях человек быстро раскрывается. Поэтому, хотя все это время в Армении находился председатель Совмина СССР Николай Рыжков, особенно добрые слова хочется сказать о его заместителе Борисе Щербине. Невозможно переоценить помощь, которую он оказал, координируя работу союзных организаций. По возвращении в Москву через несколько месяцев он умер. Главной причиной смерти была большая доза облучения: на Чернобыльской АЭС он возглавлял правительственную комиссию по ликвидации аварии. То, что Борис Евдокимович не покинул Ленинакан, хотя чувствовал себя день ото дня все хуже и мог уехать в больницу в Москву, – настоящий подвиг. И тысячи людей, извлеченных из-под руин, в той или иной степени своим спасением обязаны ему. Память о Борисе Щербине в современном Гюмри жива. В городе ему установлен памятник, его именем названа одна из улиц.
В день всесоюзного траура в эпицентр действия прилетал Михаил Горбачёв с супругой, прервав свой официальный визит в США. Он был в Ленинакане примерно полдня и улетел. А вот новый министр внутренних дел СССР, Бакатин, вызвал мое возмущение. C интонацией высокомерия он сказал, что армяне под сурдинку все старые дома хотят снести и новые построить. Он, мол, посетил УВД города – красивое здание, облицованное туфом, а армяне решили его разобрать. Я знал ситуацию с этим домом – внешне нормальный, но внутри железобетонный каркас разорван, он мог рухнуть после самого слабого повторного толчка. Но я не промолчал, не стерпел и, назвав министра м… чудаком, посоветовал ему заниматься своими вопросами. Но оказалось, что по образованию он – строитель. Был удивлен непрофессионализмом и бессердечностью этого человека.
Правда ли, что именно вы подняли перед властями вопрос об организации профессиональных спасательных подразделений?
– На всех участников событий произвела впечатление работа зарубежных спасателей – очень уж она выделялась на фоне усилий нашей службы гражданской обороны. Мы обратили на это внимание руководства страны, и в скором времени была создана Государственная комиссия Совмина СССР по чрезвычайным ситуациям – предтеча современной службы МЧС.
Варткез Багратович, в 1987-м по просьбе руководства Республики Армения вас назначили заместителем председателя Совмина Армении, а в 1989-м вы возвращаетесь в Москву. Почему так быстро?
– Да, вернулся в Москву, можно сказать, что вновь по просьбе руководства Армении. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Назначение в республиканский Совмин не было для меня повышением, а я работал тогда заместителем начальника Главмосстроя. С переездом в Армению терял не только в зарплате, но и лишался достаточно значимых социальных льгот. Но, признаюсь, было интересно. Выдвинул единственное условие: чтобы в мою кадровую политику ЦК не вмешивался. В качестве программной задачи я поставил совершенствование строительного комплекса республики и строительство предприятий, таких как заводы «Арагац-перлит», каменного литья и Араратский цементный. Важность расширения цементного производства мы почувствовали уже скоро – во время ликвидации последствий землетрясения. Личные связи помогли подготовить документы о создании совместных производств с крупнейшими предприятиями Урала и Сибири. Планы были амбициозными: за три-четыре года сделать стройкомплекс Армении лучшим в стране. Но грянул Карабах, а следом – землетрясение, потом начался распад Союза.
Одним из инструментов организации распада была кадровая политика Горбачёва. Во главе республик оказались лица, которые были неспособны обеспечить надлежащее руководство.
В Армении Карена Демирчана, обладающего опытом и харизмой, заменили руководители, не имевшие никакого хозяйственного опыта. Стало ясно: управление в республике в ближайшее время будет потеряно, что и произошло через несколько месяцев. Для меня было также очевидно, что не смогу сработаться с новым руководством, поэтому как только ситуация в зоне бедствия стала относительно управляемой, я вернулся в Москву.
А Москва встретила тоже переменами…
– И директивными документами, которые привели к дальнейшему развалу советской экономики. Я имею в виду закон о государственных предприятиях, предусматривающий выборность руководителей, то есть направленный на расшатывание дисциплины на предприятиях, и закон о кооперативном движении, поставивший госпредприятия в невыгодные условия, при которых в них сохранялось соотношение выработки и зарплаты, а в кооперативах это положение было снято, в результате чего начался массовый отток людей в кооперативы. Даже директоры не устояли перед соблазном и параллельно с основным производством спешно заводили кооперативы, которые оформляли на своих родственников.
Понимая, что разваливать госпредприятия, не имея настоящей рыночной экономики, нельзя, попытался изменить ситуацию, имел беседы на эту тему во властных структурах, встречался со Станкевичем, с Ельциным, который тогда был первым заместителем руководителя Госстроя СССР. Когда понял, что все эти усилия не дают результатов, решил создать новое предприятие, работающее уже на рыночных условиях. Жизнь подтвердила правильность этого решения.
Объединение «Мосинтерстрой» вы создавали под проект, который так и не был реализован. Первая неудача вас не смутила?
– Нет. С некоторых пор, наверное, еще со школьной скамьи в той самой школе, на которую я иногда смотрю из окна кабинета, я верю в себя!
Да, проект Технопарка, планировавшийся как совместный проект с итальянцами, не состоялся. Казалось, что все придут с инвестициями, но не пришли. Мы искали новый проект, а параллельно достраивали здания ликвидированного Управления Делами ЦК КПСС. Квартиры в этих домах были первыми в Москве, проданными за деньги. Новым проектом стал медицинский центр на Арбате «Моситалмед». И далее – «Галерея Актер».
Роковой для вас объект? И в то же время, предмет гордости!
– Я бы сказал, исторический. В том смысле, что данная история, возможно, еще не закончилась. Пожар в этом здании произвел на москвичей сильное впечатление, ведь на рубеже 90-х такое событие на центральной улице столицы было из ряда вон выходящим. В 1992 году Мосинтерстрой получил задание и на привлеченные средства за два года осуществил реконструкцию! Это практически первый коммерческий комплекс в городе – просторный атриум с фонтаном, дорогие материалы, деление уровней на торговые и офисные зоны. После ввода в эксплуатацию галерея сразу же показала фантастическую доходность. Я горжусь, что мы осилили такую работу!
Гордитесь объектом, который принес успех и так «понравился» другим, что вы были от него отлучены, а Мосинтерстрой ликвидирован.
– Да, такая вот ирония судьбы… Знаете, говорят, что иногда нужно ситуацию отпустить, она потом может разрешиться самым неожиданным образом. Я так и сделал. А вообще, думаю, что этот перекресток (ул. Горького, ныне Тверской, с Бульварным кольцом) – неблагоприятная для меня зона. Напротив «Галереи Актер» расположен известный москвичам и гостям столицы магазин «Армения». Когда-то мой отец строил его, украшал, даже свои личные деньги вкладывал в обустройство. А после того как все сделал, ему сказали, что в его услугах больше не нуждаются, и из Армении приехал новый директор. Для отца это был удар, который, я уверен, стал причиной его раннего ухода из жизни. Он скончался в 49 лет.
Но вы-то, Варткез Багратович, умеете держать удар! Из 10 стентов, которые «руководят» вашим «пламенным мотором», может быть один и имеет в анамнезе переживания, связанные с «Галереей Актер», но не более того. Вы так близко видели смерть в разрушенных городах, что на всю эту историю можете смотреть почти философски. Не так ли? Тем более что улица Арбат – ваша улица: медицинский центр «Моситалмед» работает успешно и приносит не только прибыль, но и, что для вас важно, моральное удовлетворение.
– Да, «Моситалмед» – успешный проект. В 90-х годах здание это находилось в плачевном состоянии. При поддержке столичного правительства была проведена полная реконструкция. Я поставил цель создать учреждение не хуже европейского. Сегодня центр имеет высокую репутацию, несколько лет подряд занимает лидирующие позиции в рейтинге экономической эффективности.
Это и подвигло вас к дальнейшему развитию проекта?
– Да, это хороший бизнес. С нынешнего года пациентов принимает «Моситалмед-Стоматология», в настоящее время мы строим клиники «Женское здоровье» и «Мужское здоровье», инвестируем в эти объекты практически всю прибыль.
Жизненные дороги привели вас к объекту, который можно назвать «Молитвой в камне» – Армянскому кафедральному собору в Москве…
– Надо отметить, что до революции в Москве было семь действующих армянских церквей, а на начало перестройки осталась лишь одна, на кладбище. Мне пришлось приложить значительные усилия на поиск площадки для размещения данного комплекса. Земельный участок для строительства храма и резиденции Патриаршего Экзарха – главы Ново-Нахичеванской и Российской епархии Армянской апостольской церкви был выделен в 1996 году, а церемония освящения фундамента состоялась лишь спустя 10 лет. С Божией помощью на средства добровольных пожертвований масштабное строительство завершилось.
Варткез Багратович, вы участвовали в строительстве практически всех московских микрорайонов, принимали слабые организации и выводили их в передовые, воздвигали объекты Олимпиады-80. Но, мне кажется, ваш самый любимый объект – Тольятти.
– Может быть, ваше предположение не так далеко от истины. Тольятти – город любви. Мы были молоды, отважны и крепки в работе. Любили жизнь и строили город с нуля! Наверное, больше ни у кого из строителей в нашей стране не будет такой возможности. Ведь новых городов не предвидится, а мне и моим товарищам повезло!
В Тольятти я женился почти в 30 лет. Исполнил единственный наказ отца жениться на армянке. Познакомился я с Шогик в Ереване во время отпуска. Свадьбу играли и в Ереване, и в Москве, и Тольятти, с участием родных, друзей и коллег.
В семье я счастлив. Безусловно, мои успехи – в значительной степени заслуга жены. В советское время с утра до позднего вечера пропадал на работе и был уверен, что дома все в порядке. Сейчас она работает в офисе: наконец, дети выросли, и супруга получила возможность оторваться от постоянных бытовых забот.
И еще вы сделали Шогик очень романтичный подарок…
– Да, запечатлел на века в граните! В сквере у Никитских ворот установлен памятник «Крест единый»: образы двух женщин олицетворяют дружбу двух народов – русских и армян. Скульптор Фридрих Сагоян попросил использовать образ Шогик в создании одной из фигур. А я ответил: «Не возражаю!»
СТРОКИ БИОГРАФИИ
Свою трудовую деятельность Варткез Арцруни начал в 1956 году. Проработав в строительной отрасли 60 лет, он прошел путь от электромонтажника до заместителя руководителя Мосстройкомитета (начальника ГПО «Мосинтерстрой»), а с 1987 по 1989 год возглавлял строительный комплекс Армении.
При участии Варткеза Багратовича (1966–1969 гг.) восстанавливался после землетрясения Ташкент, в 1969–1971 годах возводился Тольятти, а затем и Набережные Челны.
В 1979 году Арцруни назначен начальником Московского государственного объединения жилищного строительства (МГОЖС). Ежегодно усилием коллектива объединения сдавалось в эксплуатацию около одного миллиона кв. метров жилья и до 500 объектов торговли, образования, соцкультбыта, культуры и здравоохранения.
В 1986 году Варткез Багратович становится первым заместителем начальника Главмосстроя, а в 1989-м – заместителем руководителя Мосстройкомитета, совместно с которым разрабатывает стратегию деятельности в новых экономических условиях.
С 1999 года – будучи генеральным директором концерна «Интерстрой-Девелопмент» и ЗАО «АртсИнвест» – реализует целый ряд инвестиционных проектов.